Детский кардиохирург Алексей Бродский: «Ребенок с врожденным пороком сердца уже к году может быть абсолютно здоров»

Пациенты сердечно-сосудистого хирурга Алексея Бродского зачастую грудные дети. Современная медицина позволяет оперировать деток с врожденными пороками сердца сразу после рождения. Это чрезвычайно сложные, высокотехнологичные многочасовые операции, требующие от врачей высочайшего уровня профессионального мастерства.  В нашем окружном кардиологическом диспансере «Центр диагностики и сердечно-сосудистой хирургии» такие операции детям делают уже на протяжении 20 лет. Сегодня мы беседуем с одним из лучших кардиохирургов Центра, человеком, вернувшим здоровье сотням малышей, Алексеем Георгиевичем Бродским.

—  Алексей Георгиевич, новорождённую кроху даже брать на руки страшновато, а уж оперировать… Трудно себе даже представить, сколько мужества нужно врачам.

— Самый крошечный мой пациент – это недоношенный ребенок весом 500 грамм.  Первый раз, когда я шел на такую операцию, мне действительно было не по себе. Смотришь на эти ручки, эти ножки — да, немного страшно, но после того, как операционное поле обложено бельем, берешь в руки скальпель, весь страх улетучивается, и просто начинаешь делать свое дело. Эмоций в операционной практически нет.

Можно ли утверждать, что сегодня операции на сердце у новорожденных уже не считаются экстраординарными? И если маме в роддоме сообщают, что у малыша обнаружен врожденный порок сердца, ей не нужно впадать в отчаяние…

— Да, это не приговор. Большинство пороков сердца можно оперировать радикально, и чаще всего уже к году ребенок не будет ничем отличаться от других малышей.

Детская кардиохирургия – это одна из самых молодых медицинских специальностей, первые операции в условиях искусственного кровообращения были выполнены только в середине прошлого века. Именно развитие технологий искусственного кровообращения позволило вылечивать детей, которые раньше считались неоперабельными.

Медицинские СМИ пишут, что главный тренд современной детской кардиохирургии – это минимализация возраста, в котором допускается хирургическое вмешательство. Куда же еще раньше? Ведь вы оперируете буквально назавтра после рождения.

— Есть ряд публикаций о том, что пороки пытаются корригировать еще внутриутробно – это критические аортальные стенозы, синдром гипоплазии левых отделов сердца у плода.  Такие попытки совершаются, но основная масса маленьких пациентов все же должна быть прооперирована после рождения. Мы стараемся как можно быстрее и одномоментно исправить все то, что неправильно заложено внутриутробно. Например, есть такой порок тетрада Фалло, раньше считалось, что нужно дождаться исполнения года ребенку, потом наложить ему системно-легочный анастомоз, еще позже сделать радикальную коррекцию, то есть ребенок становился здоровым где-то к возрасту трех, а то и четырех лет. Сейчас эту операцию делают гораздо раньше, в возрасте 3-6 месяцев, причем от и до, и уже к году жизни ребенок абсолютно здоров и в гораздо меньшей степени нуждается в наблюдении кардиолога.

— То есть возможно, что после успешной операции ребенку даже будет не нужен кардиолог?

— У всех по-разному. Всего насчитывается более 150 наименований пороков сердца, и ряд пороков оперируется так, что через несколько лет ребенок снимается с диспансерного наблюдения кардиолога, а ряд пороков требует пожизненного наблюдения.

— Почему появляются врожденные пороки сердца? Может ли будущая мама как-то защитить своего малыша от этой проблемы?

— Формирование врожденных пороков сердца имеет многофакторную причину: влияют и наследственность, и экология, и заболевания в  первом триместре беременности. С 4 по 8 неделю беременности примитивная  трубка превращается в четырехкамерный орган – врожденные пороки являются результатом не правильного или неполного процесса развития сердца.

— Если мама или папа страдали пороком сердца, это очень опасно для будущего малыша? Стоит ли бояться генетической предрасположенности?

— Безусловно, наследственный фактор  повышает риск возникновения порока сердца у ребенка, но риск  — это не 100-процентная вероятность. Допустим, у женщины порок сердца, который успешно прооперирован, и так случилось, что она встретила мужчину с прооперированным  сердцем. Эта пара решила иметь детей, да, безусловно, риск существует, но это не означает, что им нельзя иметь детей.

— А может ли порок быть приобретен ребенком уже после рождения? И влияет  ли на это образ жизни – плохое питание, малоподвижный образ жизни?

— Приобретённые пороки преимущественно встречаются у взрослых пациентов, у детей гораздо реже, а если это и случается, то по причине осложнений от перенесенных тяжелых заболеваний, образ жизни тут ни при чем.

— Случались ли в вашей практике сознательные отказы родителей от операции? Например, по религиозным убеждениям?

— Да, но в моей практике это единственный случай. Мама отказалась от операции, поскольку была категорически против переливания крови ее ребенку. К счастью, это не тот порок, когда решение нужно принимать мгновенно,  поэтому у мамы есть время подумать и все-таки принять правильное решение.

— Читала, что в Ливерпуле кардиохирурги  с недавних пор, готовясь к операции, изготавливают 3D-модель сердца пациента и на ней «тренируются», а потом дарят пациенту. Как вы к этому относитесь?

— В этом нет ничего сложного и удивительного. Все что нужно  – это 3D-принтер. А трехмерную реконструкцию сердца мы тоже делаем при помощи компьютерной программы. Трехмерную модель сердца конкретного пациента, я могу на компьютере рассмотреть со всех сторон, виртуально отрезать, все что нужно, более детально продумать план операции. При наличии 3D принтера ее тоже можно было бы распечатать. Я не думаю, что это необходимо, просто это красиво, наглядно, можно подойти с такой моделью к родителям и более доходчиво объяснить суть порока и предстоящей операции, а потом подарить им модельку  на память. Это больше все-таки элемент сервиса.

— Меня это очень впечатлило, ведь родитель, представления которого об анатомии минимальны, пребывает в страхе и растерянности, думая о т ом, что с сердцем ребенка будут что-то делать…

—  Разговор с родителями всегда начинаю с рассказа о нормальной анатомии сердца, объясняю и всегда рисую где с сердцем ребенка возникла проблема (не закрылась какая-то дырочка, неправильно сформировались сосуды и т.д.), а потом пытаюсь нарисовать и объяснить, что буду делать в операционной.

— Каких родителей встречается больше – истерических натур или уравновешенных?

— Откровенных истерик на своих беседах с пациентами перед операцией я практически не видел. Я подробно рассказываю о всевозможных рисках, осложнениях, связанных с предстоящей процедурой, их не там много и не так часто они бывают, тем не менее, я убежден, что чем лучше родители информированы, тем проще и родителю, и врачу.

— И еще вопрос о передовых медицинских технологиях: в вашей практике используются роботы-манипуляторы? И что важнее все-таки – мастерство хирурга или техническое обеспечение операционной?

— В лечении детских врожденных  пороков сердца роботизированная хирургия не так широко применяется, как в лечении пороков взрослых. Что лучше – рука робота или рука хирурга? Пока это тождественные понятия, ведь манипулятор по сути лишь передает движение рук хирурга, иной раз у робота чуть больше свободы, ведь я не могу развернуть руку на 360 градусов, а робот может  — абсолютно в любой плоскости, в любом направлении.

— Оперировать детей – огромная ответственность,  почему вы решили выбрать именно эту область медицины?

— Я учился на педиатрическом факультете в университете имени Н.И. Пирогова, еще учась, работал в Институте сердечно-сосудистой хирургии им. А.Н. Бакулева, а потом вполне осознанно пришел в детскую кардиохирургию.

— Как молодой отец вы уже познали ту меру счастья и тревог, которые обрушиваются на нас, когда мы становимся родителями. Вы врач, но вам тоже, наверное, бывает страшно за своих малышей?

— У меня две дочери – 2 и 3 года. Когда у одной из дочек было подозрение на муковисцидоз, мне стало очень страшно. Наверное, впервые в жизни безумно страшно, слава Богу, диагноз не подтвердился.

— Наш журнал много пишет об  образовании, и многие родители очень серьезно относятся к выбору детского сада, школы, а вы уже думаете об этом?

— Да, начал думать. Наверное, вопросом о выборе  детского сада я бы не стал озадачиваться чрезвычайно серьезно, а ближе к институту — конечно.

— А вы видите будущее своих детей в медицине?

— Если кто-то из девчонок захочет быть врачом, я буду поощрять это.

Беседовала Светлана Сергеева