ВПР. Все Пропало, Ребята!

ВПР как инструмент давления, натаскивания и расшатывания нервов.

Всероссийские проверочные работы, которые в 2016 году еще казались безобидным развлечением Министерства образования, теперь расцвели буйным цветом учительских  неврозов и детских истерик. Якобы никому не приносящий хлопот  мониторинг, очень быстро превратился в инструмент давления на администрации школ, которые в свою очередь передали эстафету паники учителям. И в лучших традициях нашего образования крайними остались дети.

Приведу несколько примеров, дабы не быть голословной. По понятным причинам номера школ не называю, хотя, уверена, что о подобных эпизодах вы уже слышали.

4-классница Алена две недели перед ВПР держала в напряжении всю семью. Слезы, снижение аппетита и нарушение сна, мотив один: «Я не сдам ВПР! Учительница сказала, что мы плохо напишем, потому что ленились весь год! И всем нам выставят плохие итоговые оценки, из-за чего нас не возьмут в хороший  5 класс!». И как же удивилась Алена, когда во время ВПР заметила, что учительница изо всех сил старается помочь классу и «перемигивается» с присутствующими наблюдателями… «Если она за нас, зачем же тогда так сильно запугивала во время подготовки?» — недоумевала девочка. А родителям было  неловко объяснять ребенку, что, вероятно, учительницу точно так же «запугивали» директор и завучи, так как от результатов ВПР зависит, какое место займет школа в рейтинге города, района и т.д.

Вот другая ситуация, о которой, естественно, с условием не называть никаких личных данных, рассказала школьный психолог. Нервное напряжение у некоторых четвероклашек во время ВПР зашкаливало так, что их пришлось выводить из класса и гасить истерику в кабинете психолога. Позвольте, это же не защита диплома и даже не ЕГЭ! Может,  школьники  нынче пошли уж больно слабые и уязвимые, может, учителя перегнули палку, создав излишний накал, ясно одно – таких «побочных эффектов» у рядовой проверочной работы быть не должно.

Оценки номинальные или реальные?

Так влияет ли этот срез знаний на оценки учащихся? Поначалу родителям и детям говорили, что, мол, все абсолютно безопасно и добровольно. Теперь выясняется, что ВПР пишут все (по параллелям ), хотят они того или нет, да и оценки за работу могут внести журнал, что повлияет на отметки в табеле.  Рособрнадзор не рекомендует школам использовать результаты ВПР для выставления годовых оценок, однако окончательное решение принимают местные органы управления образования. И как вы понимаете (вспомните рассказ Алены), оценки могут ставиться или нет, но оказывать давление на учителей и детей при помощи этого рычага очень удобно.

Потемкинские деревни – и снова здравствуйте!

Ведь мы всё это уже проходили. И фальсификацию результатов ЕГЭ (вспомните, как кое-где выпускники чудесным образом  набирали 150 баллов из 100 возможных), и заблаговременный слив заданий, который позволил сотням мошенников нажиться на продаже фальшивых КИМов. На ВПР схемы те же: завышение результатов и ловкое жонглирование ответами по ВПР при помощи мобильников. Фотографируем работу в классе, отсылаем кому-нибудь старшему, умному, но не бескорыстному, переводим деньги ему на электронный кошелек (сбросились  заранее) и вуа-ля – получаем ответы в группу, аккуратно списываем, совершая для правдоподобия несколько ошибочек в разных местах. Сознательно учитель не заметил манипуляций с телефонами, или же был коварно обманут маленькими хитрыми дьяволятами – не важно. Важно, что баллы высокие, администрация школы довольна, все  получили то, что хотели. Но,  как оказалось, многие перестарались, что быстро заметили в Министерстве образования. Глава Рособрнадзора и замминистра образования РФ Сергей Кравцов минувшей весной заявил, что необъективная оценка Всероссийских проверочных работ  приведёт к наказанию директоров школ, в которых будут зафиксированы подобные нарушения.

Можно вывезти девушку из деревни, но нельзя вывести деревню из девушки

Как бы мы ни называли контроль над сферой образования, в какие бы формы его не облекали, он остается контролем и предполагает систему поощрений и наказаний. И чем громче скрипят закручиваемые государством гайки, тем больше будет попыток обойти систему и со стороны учителей, и со стороны учеников. Бесполезно грозить директорам наказанием, обманывать будут, просто по-другому, более изощренно. Уже сейчас  вместо нормальной учебы дети получают долгие недели натаскивания на ВПР со всеми вытекающими последствиями. Они тренируются играть в угадайку вместо того, чтобы учиться концептуально и свободно мыслить, рассуждать, творить и т.д.

Я не устану повторять, что тестирование само по себе злом не является, но то, как составляются вопросы для многих проверочных работ, вызывает как минимум недоумение. Ради спортивного интереса откройте образовательный портал «Решу ВПР» и прорешайте несколько вариантов по разным предметам. Меня, например, ставили в тупик некоторые вопросы по окружающему миру для третьеклашек. Вопросы некорректно поставлены, неоднозначны и требуют дополнительных комментариев отвечающего, что тест, само собой не предусматривает. То есть даже если я прекрасно знаю тему, я могу ошибиться в тестовой рулетке, поскольку моя логика и логика составителя вопроса никогда не подружатся. И что делать? А ведь по результату теста будут оценены мои знания, знания класса, качество работы учителя и школа в целом…

А еще приплюсуйте тот факт, что в нашей стране дети учатся по разным программам, и если, скажем, в одной школе фотосинтез прошли в третьем классе, то в другой до него доберутся только к пятому. А вопросы составлены по принципу «средней температуры по больнице», и тот факт, что вы фотосинтез по программе еще не проходили, никого не волнует.

Прочла несколько подробных учительских блогов, где они разбирают вопросы по биологии, географии и другим предметам, профессионально доказывая, что некоторые из них составлены совершенно  некорректно.

Дрессура вместо диалога

Натаскать на сдачу ВПР детей можно, не так уж они и страшны, но ЗАЧЕМ? Мы снова и снова отнимаем у учителей и детей время нормальной учебы и общения, время той самой педагогической магии, которая и создает Человека. При помощи бесконечных проверочных работ можно выдрессировать всезнайку, но нельзя сформировать личность. Самое главное остается за бортом. За умение сопереживать, человечность, порядочность, доброту оценок не ставят, тестами не проверяют, а значит,  этим всем занимаемся по остаточному принципу.

По воле обстоятельств я оказалась запертой на несколько дней в замкнутом пространстве в компании разновозрастных детей, в общем, лежала в больнице.  Как вы думаете, чего детям больше всего хотелось? Поговорить! Просто поговорить с посторонней тетей, готовой слушать: о будущей профессии, о фильмах, о дружбе, о взаимоотношениях с людьми, буквально обо всем. У них колоссальный дефицит естественного проговаривания важных для них тем, обсуждения различных мыслей и переживаний. Школа все чаще кормит их формализмом, родители – далеко не всегда те люди, с которыми подросток может быть откровенным, и дети варятся в собственном соку. А мы им вместо ярких уроков литературы и истории подсовываем очередные тесты. Зачем понимать, надо просто зубрить! Мы могли бы вас сводить в музей или театр, но к чему лирика, лучше подготовимся к ВПР!

Если говорить о развитии интеллекта, то и здесь ВПР и другие формы схематичного, тестового  контроля оказывают детям медвежью услугу.  Обучая ребенка решать конвергентные задачи (имеющие один правильный ответ), мы закрепляем в их сознании привычку, предпочтение искать одно единственное верное решение, отбрасывая остальные. В то время как в основе изобретательского, креативного мышления (которое наиболее востребовано на рынке труда), лежит способность мыслить дивергентно, то есть умение отбросить стереотипы и предложить несколько решений любой проблемы.

В «Атласе новых профессий», изданном в 2017 году, утверждается, что в ближайшие 15 лет более 50 профессий исчезнут и появятся 200 новых. Для интереса скачайте его и полистайте, там перечисляются обязательные навыки, без которых будет трудно освоить профессии будущего. Поверьте, это точно не то, что требуется для выполнения ВПР.

Да здравствуют невротики?

Ответственный учитель и  ответственный родитель в тандеме способны загнать в невроз даже самого стрессоустойчивого ребенка. Если постараться, постоянным давлением с обеих сторон, упреками, увещеваниями, пристыживанием, запугиванием можно добиться формирования стойкого отвращения к учёбе. Это в лучшем случае. Более тяжелый вариант – развитие невротического расстройства, которое проявляется неприятными симптомами в виде головных болей, спазмов, нарушений работы ЖКТ, бессонницы, отсутствия аппетита. Оставленный без внимания невроз тянет за собой целую цепочку заболеваний, но это уже тема другой статьи. Здесь я лишь хочу напомнить всем нам, и себе в том числе, что никакие ВПР, ЕГЭ и иже с ними не стоят здоровья наших детей.

У многих ребят уже в начальной школе есть репетиторы, в том числе те, которым платят именно за натаскивание на ВПР, то есть обучение алгоритмам решения типовых заданий ВПР, правильному оформлению работы. Вдумайтесь, мы готовы пожертвовать отдыхом и нормальным режимом дня ребенка, чтобы впихнуть в его и без того плотное расписание общение с человеком, который будет его дрессировать для выполнения некой мониторинговой контрольной работы… И денег еще заплатим.

Светлана Сергеева

Что такое ВПР?

Всероссийские проверочные работы (ВПР) – это итоговые контрольные работы, проводимые по отдельным учебным предметам для оценки уровня подготовки школьников. Они не являются аналогом государственной итоговой аттестации, а проводятся на региональном или школьном уровне.

ВПР  пишутся в один день для всей страны, как ЕГЭ.

Задания ВПР составляются в Федеральном институте педагогических измерений (ФИПИ) с учетом новых государственных стандартов (ФГОС). Ориентиром для авторов заданий ВПР стали задания сравнительного международного исследования PISA, на котором школьники из России обычно показывают невысокие результаты.

Результаты ВПР могут использоваться для формирования программ развития образования на уровне муниципалитетов, регионов и в целом по стране, для совершенствования методики преподавания предметов в конкретных школах, а также для индивидуальной работы с учащимися по устранению имеющихся пробелов в знаниях.